Котелковая битва, 1/4 - конец первого сна.

[t_bone]

Фаза 4.

В 12 часов дня лейтенант снова обошел весь гарнизон; убедившись, что на позиции противотанкистов все спокойно, он направился к пулеметной команде, прикрывающей мост. Из занятого командой дома обзор был не слишком хорош, его закрывали деревья по левому берегу реки – но заграждение на дороге просматривалось хорошо, а вместе с ним и около 500 ярдов дороги за мостом.
Смит уже собирался ходить, как вдруг снова зазвучал сигнал тревоги. Он решил остаться и наблюдать за событиями, пулемет Льюиса был установлен рядом с ним, в соседнем окне. Время шло, и ничего не было ни видно, ни слышно, кроме повторяющегося сигнала тревоги.
Но спустя несколько минут Смит все-таки заметил какое-то движение у извилины дороги за мостом; там не было деревьев, но рос густой кустарник, более того, дорога там немного понижалась, прячась от глаз. Смиту захотелось оказаться на колокольне для лучшего обзора, и уже он решился сменить позицию, когда по дому ударил град пуль, выпущенных откуда-то с той дорожной извилины. Пулемет немедленно ответил огнем. Вся ситуация, пусть и будучи несколько неприятной, была не особо тревожной: в конце концов, несколько бронемашин (теперь было похоже, что стреляют два пулемета) выпускающих очереди наудачу через реку, не могли наделать много вреда. И хотя пули градом стучали по кирпичной стене довольно близко от позиции противотанкового орудия, оно было надежно укрыто, и расчет оставался в сравнительной безопасности.
Орудие до сих пор не выстрелило ни разу; должно быть расчет не мог заметить прятавшиеся в низине цели. Смит стал подыскивать безопасный проход к орудию. Выйдя через заднюю дверь, он без проблем добрался до задней двери соседнего дома. Оттуда он пополз к орудию, будучи в сравнительной безопасности под прикрытием кирпичной стены, хотя со свистящими над головой и бьющими по стенам пулями эта прогулка была горячей.
- Почему вы не пристрелите мерзавца? – закричал Смит.
- Его не видно отсюда! – ответил капрал Подкладкин.
- Я покажу где он! – Смит пытался перекричать грохот пулеметов.
Он поднялся на ноги, чтобы взглянуть сквозь проделанную амбразуру, но в ту же секунду кинулся обратно наземь. Вражеская бронемашина с нацеленным прямо на него пулеметом выезжала на перекресток со стороны дороги не Кельн. Каким-то чудом его удалось вовремя упасть за укрытие и избежать смертоносной очереди, которая, тем не менее, скосила на месте весь орудийный расчет – ведь стена защищала их только с фронта. Смит не был трусом, но понимал, что пошевелиться сейчас означает немедленную смерть. Так что он оставался на месте пока не услышал, что бронемашина уезжает. Тут же кто-то грубо окрикнул его на незнакомом языке. Он поднял голову и увидел плечистого громилу направившего на него револьвер; было очевидно, что тот приказывал встать и следовать за ним.
Его повели по дороге, где он вскоре встретил остатки пулеметной группы, сопровождаемой такой же неприветливой особой. По злобным взглядам, которые кидали на них конвойные, было совершенно понятно, какой будет их судьба в случае побега.
Деревня кишела бронемашинами. Смит заметил две на дороге на Кельн и две на дороге на Хомбург, в то время как еще две пересекали мост, а за ними с востока катили еще три или четыре. Ведущая машина на правом берегу остановилась прямо у въезда на мост. Открылся люк и один человек вылез наружу с кусачками для проволоки в руках.
Бах! Бах! Бах! – из рощи слева от дороги прозвучало три винтовочных выстрела, и человек упал вниз лицом и не двигался больше.
Смит не смог подавить восхищенного выкрика: «Капрал Ивасьев, черт тебя дери! Ай, молодец!». Конвой, однако, восхищения не разделил, и лейтенант наверняка бы получил в зубы, если бы в тот самый момент к ним не подошел офицер.
Теперь пленным пришлось беспомощно наблюдать за неравным поединком между небольшим отважным отрядом прикрытия заграждения, и десятком бронемашин, которые немедленно открыли огонь по месту откуда были сделаны выстрелы. Так как ответного огня не последовало, бронемашины вскоре перестали стрелять, но очевидно их командиру не хотелось больше рисковать. Бронемашины закрыли собой заграждение с обеих сторон, и все свободные пулеметы были направлены на подозрительные участки на опушках рощи, и только потом была предпринята новая попытка убрать заграждение.
Смит не мог знать, что случилось с капралом Ивасьевым и двумя его людьми. Он мог только надеяться, что каким-то образом им удалось уйти. Не мог он догадываться и о судьбе остального взвода в гостинице; с той стороны не было слышно выстрелов, так что скорей всего они были в порядке, по крайней мере пока.
Пленных завели в один из домов у моста, Смита с солдатами развели по разным комнатам. Обе комнаты были на втором этаже и были разделены коридором, и конвой остался в коридор.
У Смита появилось время подумать – и мысли его были неприятными. Каким образом эти чертовы машины внезапно появились со стороны Кельна? Проводник уверил, что реку между Котелком и Кельном невозможно пересечь вброд, и, судя по карте, других мостов там тоже не было. Мог ли проводник быть шпионом? Это маловероятно. То был бывший солдат и славный малый; более того, за него поручился мэр Лобстербурга. Так или иначе, чертовы таратайки как-то переправились, и Смит с треском провалил боевую задачу. Возможно, противник захватил какой-то другой мост, и таким образом смог обойти и нейтрализовать все приготовления Смита. Возможно также, что бронемашины переправили паромом или на каком-нибудь плоту. Конечно, по-хорошему следовало бы блокировать все ведущие в деревню дороги; правда у него было только одно противотанковое орудие, но, по крайней мере, можно было выставить заграждения и прикрыть их пехотой. И да, в экипажах этих бронемашин определенно не берут дураков – то был прекрасный ход, закрыть бортами машин человека, вылезшего чтобы разобрать заграждение. Вот если бы группа прикрытия располагалась по обе стороны дороги, у них будет больше шансов увидеть цель. Надо так и сделать в следующий раз. Следующий раз? Не будет никакого следующего раза; ему придется провести всю войну в каком-нибудь лагере для военнопленных.
Его размышления были прерваны шумом множества моторов. Выглянув наружу он увидел колонну машин как раз пересекающую мост, и такую длинную, что тянулась на сколько хватало глаз. Это были легкие танки. Это зрелище было весомым подтверждением его неудачи; он не мог спокойно смотреть на переправу, которую он должен был предотвратить. Ну что за образцовый бестолковый болван!
Отойдя подальше от окна чтобы не созерцать последствия своей глупости, он снова погрузился в мрачные размышления.
Кроме отсутствия заграждений и охраны на остальных дорогах, он так и не мог понять, какие вопиющие ошибки он совершил, и какими само собой разумеющимися предосторожностями пренебрег. Что же случилось? И что за игру затеял с ним противник? Наверняка несколько бронемашин пустили проверить, охраняется ли мост, и если да, то как и какими силами. Потеряв одну машину, противник понял, что мост защищен, но деревня открыта и уязвима для охвата слева. Потом несколько бронемашин приблизились с запада, чтобы привлечь внимание и прижать защитников огнем, в то время как переправленная на другую сторону группа подкралась поближе и уничтожила защитников с фланга и тыла. Наверное, все-таки стоило установить противотанковое орудие внутрь дома – так бы оно было защищено от флангового огня.
Смит снова подошел к окну, чтобы прикинуть, насколько широкий сектор обстрела будет иметь орудие в таком случае. Выглянув наружу, он увидел какие-то странные машинки, пересекавшие мост; при более тщательном рассмотрении они оказались легкими орудиями, установленными на полугусеничный транспортер. Так у них под рукой собственная артиллерия, готовая натворить дел в случае необходимости!
Что ему говорили об артиллерии? Много чего – но в первую очередь не занимать выделяющиеся на местности здания или другие очевидные позиции, если есть опасность попасть под обстрел. Правда, рассматриваемый дом не выделялся среди многих других домов в деревне, однако было вполне очевидно, что из дома простреливается мост и поэтому он является подходящей позицией для противотанковой пушки. Все-таки нет! После размышлений он передумал устанавливать противотанковую пушку в дом, пока не будет полной уверенности, что этот дом не разнесет артиллерия. Лучше подыскать другую, не настолько заметную позицию.
Смит был на ногах всю ночь и большую часть длинного и изматывающего дня. Он устал, и гадал что эти мерзавцы сделают с пленными. Ему хотелось есть, и очень хотелось пить – но ничего такого в комнате не было. Возможно, его тюремщик принесет ему попить или позволит сходить за водой самому. Тот выглядел настоящим бездушным громилой – лучше не открывать дверь, иначе можно получить пулю.
Смит осторожно постучал – никакой реакции.
Он постучал снова, более громко – и опять никакого ответа.
Он осторожно приоткрыл дверь и увидел, что в коридоре никого нет: мысль промелькнула с быстротой молнии – нужно бежать.
Прокравшись через коридор, он осторожно открыл дверь в комнату напротив. Внутри были его товарищи по несчастью. Быстро и тихо он объяснил свой план; велев им ждать, он осторожно спустился вниз по лестнице, намереваясь разведать обстановку. Едва он достиг нижней ступеньки, как на него бросился охранник, и прежде чем Смит смог защититься мощный удар в челюсть повалил его на пол.
Перекатившись, он очнулся ото сна и понял, что выпал из кровати и ударился головой о массивное деревянное кресло.
«Черт возьми!», - пробормотал Смит, потирая ушибленную челюсть, - «похоже, лобстеров под майонезом я перебрал».