t_bone: (Default)
В Салониках недавно раскопали могильный комплекс под церковью раннехристианского периода. В одном каменном саркофаге нашли тело мужчины, похороненного вместе с оружием: щитовым умбоном, наконечником копья и мечом. Захоронение датируется первой половиной Пятого столетия - то есть примерно временем Готских и Гунских войн. Империя к тому времени уже больше века как приняла христианство.

Вот он меч, в верхнем правом углу. Достаточно типичная спата позднеримского периода, прямая, обоюдоострая, с крупным навершием. 

Интересно, что меч сложен надвое с загибом верхней трети меча лезвия назад. Таким образом оружие приводили в негодность и ритуально "убивали" для перехода в посмертие вместе с владельцем. Вообще ритуал языческий, его практиковали кельты и северогерманские (скандинавские) племена. Из северной Европы он позднее перешел к викингам.
Только на основании сложенного меча некоторые комментаторы записывают мужчину в могиле в готы. Вывод, пмсм, поспешный: язычество в Империи умерло не в одночасье, да и к пятому веку разграничение между потомственными гражданами и романизированными варварами вышла далеко за рамки этнической принадлежности. В любом случае, grave goods, тем более оружие, есть элемент для христианского захоронения атипичный.


Почему этого человека похоронили по языческому обряду в часовне? Кем он был? Удивительная загадка.

t_bone: (Default)


И вот как бывает, приходит ко мне человек с горящими глазами. И говорит - слушай, ну ты ж там понимаешь историю, а почему так.
И я в ответ такой - эм.

1. А откуда нам, собственно, известно, что карфагеняне использовали фалангу? Тут самый хороший аргумент за - это до тысячи македонских наемников в армии Ганнибала, упомянутые среди прочих в длинном списке народностей. Соблазнительно записать их в фалангиты, но с той же долей вероятности можно считать их, скажем, пельтастами, туреофорами, а то и вообще строителями или моряками.

2. А откуда нам, собственно, известно, что легион превосходит фалангу? В крупных сражениях македонские и селевкидские сарисофоры постоянно как минимум теснили римлян (см. Пидна, Киноскефалы, Магнезия), а исход боя решался либо обходом с последующим ударом в тыл(а от такого сыпется и легион, и фаланга, и вообще все что угодно), либо столкновением кавалерии/легкой пехоты на флангах, которые лишали фалангу прикрытия и вынуждали отступать. Иначе говоря, римляне одерживали победу не благодаря преимуществам манипулярного боевого порядка.

3. А чойта мы думаем, что условный "легион" никак не менялся? Под Канны пошли воевать недавно набранные и плохо обученные римские новобранцы. К тому времени римляне уже потеряли одну за другой две консульские армии и были вынуждены вести войну еще на трех театрах (в Испании, на Сицилии и в Македонии - о чем как бы постоянно забывают). Собственно, невысокими качествами войска и объясняется незамысловатость римского плана сражения при Каннах.
Сравнивать это наспех собранное ополчение со сверхсрочниками-ветеранами экспедиционного войска, которое в итоге наваляло фалангитам Филлипа при Киноскефалах просто нельзя. Так это будет аргумент в пользу манипулярной тактики или таки профессионального войска?

4. Для побед Ганнибала несравненно большее значение имеет его кавалерия нежели пехота. Перефразируя мысль Полибия, генералу намного лучше иметь в два раза больше кавалерии и более слабую пехоту, чем простой численный паритет с противником. Имея под крылом сильную кавалерию из кельтиберов, галлов и особенно нумидийцев, Ганнибал мог навязать бой на флангах на своих условиях - и этой угрозе из-за асимметрии сил римская кавалерия не могла противостоять.


И где-то на середине этого объяснения человек говорит - да ну тебя, чот ерунда все это. Одни говорят одно, другие другое. История не настоящая наука. Вы сначала определитесь там, как правильно, а потом книжки пишите. Только морока одна.
t_bone: (Default)
Никогда не слышали, как ноют стрелы в полете? Я вот тоже не слышал.

Теперь так будет звучать половина моих кошмаров :)

Пан Тод из Todd Stuff продолжает тестить, что делает стрела из боевого лука по типичным мишеням. Арбалет, которым он пользуется, калиброван выдавать такую же скорость выстрела как 120-фунтовый лук - а это, будем говорить, medium-to-high по меркам Столетки.
Needle bodkin (эээ, тонкий игольчатый наконечник) пробивает сантиметровый щит, полотняный подбой, рукав кольчуги, гамбезон и 30 мм мяса с 75 метров. Стрелы с наконечниками разных типов теряют до 15-20% энергии на дальности 100 метров.

А так вообще все видео смотрите и на канал подписывайтесь.
t_bone: (Default)
Знаете, что завтра будет за день? Не знаете, так я расскажу. Ранней осенью, 12 сентября примерно 2,5 килолет назад (а точнее 2509) союзное войско афинян и платейцев убедительно разгромило на своем поле персидскую карательную экспедицию. Случилось это на заболоченном берегу у местечка под названием Марафон.

В ретроспективе эта битва окончательно разорвала отношения между конгломератом городов материковой Эллады и державой Ахеменидов, которые и без того были напряженными после поддержки Афинами восстания ионийских греков. В близкой перспективе это привело к вторжению Ксерска в Грецию десятью годами позже (Фермопилы, Саламин, Платеи и далее по тексту), с последующей греческой Реконкистой во Фракии, на Родосе и островах Эгейского моря. Греко-персидские терки с тех пор продолжались еще почти полтора века, с взаимными рейдами, морскими экспедициями, инспирированными восстаниями, финансированием оппонентов и запутанной дипломатией. Греческие политические беженцы проторили дорожку за убежищем к персидскому двору. Спартанский (вернее, пелопонесский) флот Лисандра, наконец-то сломивший афинское морское превосходство в Ионическом море, был построен и содержался на персидские деньги.
Мильтиад, один из 10 афинских стратегов в 490 году до н. э. и ведущий актор победы при Марафоне, до того был успешным военачальником при дворе Дария.
То есть значение Марафона как определяющего столкновения двух цивилизационных укладов, "варварского" Востока и "просвещенно-демократического" Запада во многом умозрительно. Эллины и мидийцы жили и воевали друг с другом задолго до и на века после этой битвы. Афины были сожжены персами десять лет спустя - что не помешало союзу греческих полисов (а вернее, примерно половины таковых - вторая половина радостно присоединилась к персам) одержать победу при Платеях.

Сугубо в военном деле Эллады, однако, значение Марафона неоспоримо.



"Несмотря на совершенствование снаряжения, архаические греки продолжали сражаться тем же способом, что описал Гомер. Бой был "массовым поединком" а не "поединком масс". Выражаясь точнее, битвы не велись в узком кругу чемпионов перед фронтом безымянных и пассивных сторонников. Количество людей имело значение. Однако они не сражались в тесном строю, единой массой. Вместо этого, они бросались вперед, откатывались и контратаковали россыпью, причем сквозь промежутки между сражающимися могли проходить всадники и, возможно, даже колесницы. Храбрецы двигались вперед; уставшие, запуганные и раненные отходили назад. В исключительных случаях, вроде стычки за тело погибшего воина или при прорыве сквозь пролом в стене, группа воинов могла сплотится в единый строй. Кругом летали дротики, стрелы и камни, выпущенные и брошенные как теми, кто искал схватки в первых рядах, так и более робкими позади. В таких  "текучих" битвах не было решающего момента.

Затем пришел Мидянин. В 490 г до н э, при Марафоне, афиняне выступили против более многочисленного персидского войска. Им был хорошо известно, как именно сражаются персы - об этом афиняне знали из первых рук, после опыта восстания ионийских греков несколькими годами ранее, когда их обратили в бегство в битве при Эфесе. Они знали, что персы предпочитали ослабить врагов градом стрел перед атакой. При Фермопилах, спустя десять лет, персы бахвалились тем, что древки выпущенных стрел закроют солнце - что привело к известной ответной шпильке Дейнекия "Хорошо-то как, стало быть, подеремся в теньке". Потому афиняне решили вооружится исключительно для рукопашного боя и атаковать на бегу... И таким образом, при Марафоне, афинская атака обратила в бегство крылья персидского войска.

Этот опыт вдохновил афинян поменять стиль сражения. Они осознали физическую и психологическую мощь массированной пехотной атаки и с тех пор продолжили исключать не-гоплитов из общей фаланги. При этом они оценили значение организованных подразделений  всадников и лучников. Очень скоро они создали многочисленную кавалерию и организовали контингент лучников, причем именно афинский лучник убил командира персидской кавалерии  Масистия при Платеях. К 431 г до н э, Афины располагали даже конными лучниками, выдающиеся свидетельство "оперсивания".

С другой стороны, афинские гоплиты, особенно после сражения при Саламине, воспринимали Марафон как образцовое сражение, квинтэссенцию идеальной военной победы. "Нам известно", как пишет Nicole Loraux, "что к V веку до н. э вся идеологическая структура строилась вокруг Марафона, в противовес Саламину, этой победы гребцов". Платон в своих "Законах" не только утверждает, что наземная битва при Марафоне начала очищение Греции, а битва при Платеях завершила его, но и идет дальше, заявляя, что эти битвы сделали греков лучше, а морские победы при Артемизии и Саламине навредили им. Мы можем проследить эту идеализацию Марафона в 420 г до н. э, когда Аристофан прославлял Марафономахой, в 450 г до н. э, когда эпитафия Эсхила упоминала его храбрость при Марафоне, и далее к 460 г до н. э, когда афиняне воздвигли памятник на месте сражения.  Возможно, в 460-х, по наущению сына Мильтиада Кимона, несколько строк, посвященных храбрости героев Марафона было добавлено к эпиграмме в честь сражавшихся при Саламине. Гоплиты настояли, чтобы память о Саламине не затмила Марафон.

В свою очередь, лакедемоняне посетили место Марафонской битвы и наверняка спросили афинян, каким образом они победили. Судя по свидетельству Геродота о Фермполах, лакедемоняне продолжили использовать "текучий" боевой порядок с большой эффективностью. Они много раз пускались в ложное бегство, чтобы атаковать и перебить варваров, как только те растягивались для преследования. Битва за тело Леонида описана вполне в стиле Гомера, тогда греки четырежды отражали натиск персов прежде, чем смогли оттащить тело в тыл. Но по времени Платей, 479 г до н. э, уважение к афинскому стилю боя успело распространиться и на лакедемонян, поскольку их царь Павсаний предложил афинянам поменяться местами на почетном правом фланге против персов, причем именно со ссылкой на опыт Марафона. Позже, в сражении, он попросил поддержки афинских лучников. В бою персидские лучники пускали стрелы из-за барьера из плетеных щитов вплоть до момента греческой атаки. Неспособные отступить - возможно, из-за сильной скученности - персы отбросили луки и защищались врукопашную, бросаясь в бой поодиночке и мелкими группами. Таким образом, греки победили благодаря наступлению en masse и решительной рукопашной, точно так же, как афиняне сделали при Марафоне. Эти две великие победы, Марафон и Платеи, поразили коллективное сознание гоплитов".
Peter Krentz, Fighting by the Rules: The Invention of the Hoplite Agôn.
t_bone: (Default)
Taktikè technè. The neglected element in classical hoplite battles, 2011 by Fernando Echeverría Rey
(Академия пускает к этой статье по логину через гуглоакк)



The real key to the passage, however, appears in the following lines: once the light-armed troops withdrew, “then (έπειτα) soothsayers brought forward the usual victims, and trumpeters urged on the heavy infantry to charge” (6.69.2.4-5). This means that the auxiliary troops had already finished their work, but initial sacrifices had not yet been done. True battle did not begin until the phalanxes started to move. This is a very significant point in the hierarchy of troops reflected by Thucydides. A very powerful prejudice, not over hoplites’ military exclusiveness, but over their preeminence did actually exist in Greek culture: ‘auxiliary’ troops were not excluded in practice from the bat-tlefields. Yet, they were ideologically excluded from historical accounts.

Однако, истинный смысл этого эпизода раскрывается следующими фразами: как только легковооруженные отступили, «затем гадатели совершили установленные жертвоприношения и трубачи затрубили сигнал к атаке гоплитов» (6.69.2.4-5 – ссылка на Фукидида прим. перев). Это означает, что ко времени, как вспомогательные войска завершили свою работу, обычные жертвы еще не были принесены. Настоящая битва не начиналась, пока фаланги не начали движение. Здесь у Фукидида приведено крайне важное замечание об иерархии войск. В греческой культуре существовало сильнейшее предубеждение касательно не эксклюзивности гоплитов как рода войск, но их преимущественного значения: на практике «вспомогательные» войска допускали на поле боя. Тем не менее, их по идеологическим соображениям исключали из исторических свидетельств.

Великолепный обзор тактических приемов греческой гопломахии. Если кому понадобится обзорная статья, суммирующая современный взгляд на hoplite warfare, вот это будет лучшим выбором.
Размышления о роли правого фланга можно в рамочку и на стенку.

t_bone: (Default)


Хорошая лекция. Один любопытный факт для иллюстрации приведу.
Фронтовые газеты немецкой армии в Первую мировую войну выпускались по инициативе снизу - авторы, редакторы и распространители были солдатами и офицерами и ориентировались на солдатскую аудиторию. В отличие от пропагандистских листков времен ВМВ, полностью спонсируемых нацисткой партией, эти газеты были для подписчиков платными. 

Содержание таких газет не должно наносить ущерба морали, поэтому каждый номер (а большинство газет выпускались ежемесячно) должен был быть одобрен управлением военной пропаганды. Пропагандисты старались влиять на содержание газет и рассылали редакторам исключительно тонко написанные статьи в стиле "сидят два товарища у огня после боя, и один говорит другому - ты знаешь, Франц, нам бы действительно надо купить облигаций военного займа, да побольше".

Сохранились ответы редакций газет с жесткими отказами в стиле "если я поставлю этот мусор в номер, завтра я потеряю всех своих подписчиков". Поэтому государственная пропаганда в солдатских газетах не появлялась. Они охотно размещали рекламу, что лишний раз свидетельствует о их популярности в солдатской среде.

СМИ могут себе позволить вести независимую политику, если существуют на деньги аудитории.

t_bone: (Default)
Преамбула: в середине 6-го века Восточная Римская империя организовала очень успешный блицкриг против вандальской Ливии. Военное сопротивление вандалов было быстро подавлено и бывшая провинция снова вернулась под власть Цезаря (правда, теперь константинопольского, а не римского). Завоевания Юстиниана продолжились броском на Сицилию и в Италию, а Ливия стала тылом - причем очень неспокойным.
В течении нескольких лет провинцию сотрясали солдатские бунты, поддерживаемые местными арианами и местными полудикими племенами - маврусиями. Города и хинтерланд переходили из рук в руки, пока римский архонт Соломон, в конце-концов, не загнал крупный контингент маврусиев в Оресские горы, где те обустроили укрепленный лагерь на одной из вершин.
Осада была тяжелой для обеих сторон - в пустынной местности не хватало воды. Солдаты были сильно изнурены и совсем не горели желанием идти на штурм, несмотря на понукания командиров.



Далее произошло следующее:
"Соломон стал искать, откуда можно было бы лучше всего штурмовать это укрепление. Долгое время он явно был в недоумении.  Чересчур недоступным для нападения казалось ему это неудобное место. В то время как Соломон размышлял об этом, судьба предоставила следующий выход из положения. В составе пехоты был некто Гезон, записанный в войско оптионом: так римляне называют того, кто выплачивает жалованье.  Этот Гезон то ли в шутку, то ли потому, что его толкнуло на это какое-либо божественное наитие, делая вид, что идет на врагов, стал подниматься один; на небольшом от него расстоянии шли некоторые его товарищи, крайне удивляясь тому, что происходит.  Три маврусия, которые были поставлены сторожить этот подъем, решив, что этот человек идет против них, бегом бросились ему навстречу. Поскольку место было узкое, они шли держась вместе, но поодиночке, один за другим. Ударив первого, с которым он встретился, Гезон поразил его, так же он расправился и с каждым из остальных. Увидев это, шедшие позади Гезона с большим шумом, толкая друг друга, бросились на врагов. Когда остальное римское войско услышало и увидело, что происходит, солдаты, не дожидаясь, чтобы стратиг, став во главе, повел их или чтобы звук труб, как это было в обычае, дал им знак к наступлению, и, уж конечно, не сохраняя боевых рядов, с большим шумом подбадривая друг друга, бегом устремились на лагерь врагов. Тогда Руфин и Леонтий, сыновья Зауны, сына Фаресмана, совершили против врагов много достойных их доблести подвигов.  Маврусии, от всего этого пораженные страхом, узнав, кроме того, что их стража перебита, тотчас, кто как мог, бросились бежать, и многие из них, захваченные на непроходимых дорогах, погибли."
Прокопий, Война с вандалами, XX, 10-20.

P. S. И да, мне известно, что оптион - это не счетовод, а что-то вроде ротного сержанта/советника командира из ветеранов.
t_bone: (Default)
Увидел вчера у Истона интересное видео.



Идея вкратце такая.
Второй Латеранский собор в 1139 году действительно издал канон с анафемой против тех, кто использует арбалеты в сражениях с христианами и католиками. Но это не свидетельство  выдающихся боевых качеств арбалета по сравнению с луком, потому что:

29 Artem autem illam mortiferam et deo odibilem ballistariorum et sagittariorum adversus christianos et catholicos exerceri de cetero sub anathemate prohibemus.

29. We prohibit under anathema that murderous art of crossbowmen and archers, which is hateful to God, to be employed against Christians and Catholics from now on.

канон 29 фактически запрещает использование арбалетчиков и лучников одновременно. То есть никакой дьявольской, "механической" смертоносности в арбалете собор не усмотрел, а просто запретил всему католическому свету использовать метательные войска во внутренних междоусобицах.
t_bone: (Default)
"Еретическая роль" гоплитской паноплии.

Возможно, это будет самый важный текст из серии. Я долго думал, как лучше представить материал про механику боя гоплитов и фаланги, и понял, что в любом случае не изложу тему лучше, чем ее исследователи. Потому здесь будет один раздел из статьи Ханса ван Вееса 'The Development of the Hoplite Phalanx: Iconography and Reality in the Seventh Century'
---

1. Гоплитский доспех: что он значит, и что нет

Те, кто отстаивают раннее появление гоплитской фаланги, сильнее прочего полагаются на один основной аргумент: щит нового типа, распространившийся в позднем VII столетии, можно использовать эффективно только в плотном монолитном строю – в отличие от щитов старого типа. Это утверждение, однако, базируется на предполагаемом способе хвата гоплитского щита, который опровергается изобразительными свидетельствами.

Ключевым нововведением гоплитского щита являются двойная рукоять, тогда как более ранние образцы имели только одну, центральную: рукоятка для ладони размещалась у обода щита, вторая, более широкая и сделанная из бронзы – в центре, через нее продевалась рука до локтя. Таким образом, вес щита удерживался уже не ладонью, а предплечьем. Выпуклая форма щита позволяла удерживать его на плече, еще более уменьшая нагрузку. В результате новшества позволяли носить более толстый и тяжелый щит на протяжении большего периода времени. Вместе с тем, новый щит – по распространенному убеждению – имел и серьезный недостаток: он гораздо хуже прикрывал левую сторону тела, а при отступлении совершенно не закрывал спину. Таким образом, гоплиты были вынуждены сражаться в насколько возможно тесном строю, чтобы прикрыть уязвимые участки тел.

Гоплитский щит действительно нельзя забросить за спину при отступлении, как это можно было сделать со щитами ранних типов. Двойная рукоять, трехфутовый диаметр (90 см и более) и вес около 15 фунтов (7 кг) делают это почти невозможным, поэтому на изображениях этого щита всегда отсутствует перевязь для переноски. Не стоит, однако, заключать, что гоплит был вынужден сражаться с врагом лицом к лицу – в отличие от воина Темных веков, который мог развернуться и отступить из рукопашной схватки. Спина гоплита более не могла быть прикрыта щитом, но это более чем компенсировалось кирасой. Бронзовый нагрудник на десять и более лет предшествовал распространению щита; он обеспечивал как минимум, не меньшую защиту спины, чем легкий щит воина Темных веков, у которого, как правило, не было иного доспеха, кроме шлема и металлического пояса. Таким образом, поворачивая спину к врагу, гоплит рисковал бы не более своего предшественника. На это можно возразить, что значительный вес щита серьезно ограничивал бы его подвижность, и это, без сомнения, правильное замечание. При этом хорошо известно, что гоплиты классической эпохи были достаточно подвижны для атаки бегом на дистанцию свыше 200 ярдов, а многочисленные примеры изображений бегущих гоплитов с росписи периода 650 г. до н. э. и позже показывают, что и их предки были не менее легконоги. Таким образом, щит в худшем случае только замедлял передвижения; его наличие само по себе не доказывает статичный способ боя.

При этом, правый фланг гоплита, несомненно, был уязвим. Источники называют правую сторону «незащищенной», и говорят о правом крыле армии как о самом опасном и самом почетном месте. В рядах классической фаланге, по известнейшему замечанию Фукидида, каждый гоплит «опасаясь за свою незащищенную сторону, старается сколь возможно прикрыться щитом своего товарища справа и думает, что чем плотнее сомкнуты ряды, тем безопаснее его положение». Вопрос, однако, не в том, был ли правый фланг гоплита уязвим, но делал ли новый щит правую сторону своего носителя существенно более уязвимой, нежели щит старого типа. Если это не так, у нас нет никаких оснований заключать, что распространение гоплитского щита само по себе каким-либо образом диктовали либо предопределяло переход к тесному боевому порядку.

С этим связаны две проблемы: подвижность щита вообще и размер перекрытия, которое он предоставляет в своей обычной, фронтальной позиции. Гоплитский щит немного менее подвижен, чем другие типы щитов, но эти ограничения не стоит переоценивать. Щит с одной центральной рукояткой в принципе можно переместить вправо, причем дальше, чем щит с двойной рукоятью, удерживаемый у обода. Однако на практике эта разница будет совсем небольшой, учитывая, что чем далее щит смещается вправо, тем сильнее он ограничивает использование оружия. И снова, ограничение подвижности нового щита компенсируется лучшей защитой тела новым бронзовым нагрудником. Таким образом, можно заключить, что гоплитский щит не слишком изменил дело.

Принято считать, что удерживая щит в нормальной, фронтальной позиции, щитоносец не был полностью прикрыт. Из-за двойной рукояти гоплит, якобы, стоял фактически за правой половиной собственного щита, оставляя свою правую сторону открытой даже для фронтальных ударов, и не используя левую половину собственного щита вообще. Левая сторона была бесполезной, если только солдаты в строю не стояли настолько плотно, что могли укрываться за «лишней» левой половиной щитов соседей (Fig 1).



Таким образом, использование щитов с двойными рукоятями предполагало или даже предопределяло необычайно плотный строй. Из чего подразумевается, что гоплиты стояли в прямой стойке к врагу, как борцы, а не боком, как делают это фехтовальщики, удерживая щиты параллельно линиям тела. Однако сохранившиеся изображения подтверждают именно второе из этих предположений.

В греческом искусстве гоплиты чаще всего изображаются в «позе ходока» с вынесенной вперед левой ногой. Голова и ноги показаны в профиль, но торс показан фронтально или же со спины, так, как будто он развернут. Также и щит часто изображается фронтально, с внутренней или внешней стороны, как будто он удерживается параллельно телу (Fig 2). Несомненно, удерживать щит в бою таким образом было бы бессмысленно, так что мы наверняка имеем дело с распространенным упрощенным изображением другого, более реалистичного хвата, при котором щит показан в профиль перед телом щитоносца. В тех случаях, когда художник постарался изобразить щит в профиль, он всегда показан наклоненным, с опорой на левое плечо (Fig 3). Более упрощенные изображения, предположительно тоже показывают именно этот способ хвата. Таким образом, архаическое искусство показывает с различной степенью стилизации именно боковую стойку, и торс, повернутый почти под прямым углом к врагу и к плоскости щита. Более реалистичные изображения периода поздней Архаики устраняют всякие сомнения. Стоящие, коленопреклоненные и даже бегущие фигуры гоплитов изображены с развернутыми торсами, их левое плечо впереди и поддерживает щит (Fig 4).

Вне сомнения, в реальности гоплиты сражались в той же самой стойке. Иначе невозможно объяснить, во-первых, где именно художники нашли модель для этой позы, но и во-вторых, почему эта поза повторяется как в «реалистичных», так и «героических» изображениях. Прежде всего, боковая стойка для копейщика (буде копье метательным или же применяется для выпадов в ближнем бою) оправдана здравым смыслом, поскольку обеспечивает лучшую устойчивость и хват древка.







Теперь можно заметить, что человек, принявший боковую стойку и удерживающий щит под прямым углом к телу, помещается за центром щита, а не за одной из его половин, вне зависимости, оснащен щит двойной рукояткой или нет (Fig 5,6). Отсюда история Эпизелоса, ветерана сражения при Марафоне, который рассказывал, что видел гигантского гоплита «с бородой, покрывающей щит целиком» (Геродот, 6.117): борода того гоплита, очевидно, располагалась над центром щита, а не над его правой половиной. Другими словами, щиты с двойной рукоятью удерживались таким образом, что они не вылезали за левую сторону тела, и не оставляли незащищенной правую. Щитоносец был прикрыт с обоих флангов. У его соседа в строю не было ни необходимости, ни возможности искать прикрытия за его щитом.



t_bone: (Default)
Про античный эквивалент "пальца на спуске" :)
На самом деле - про тактику подготовленного залпа метательным оружием, призванного расстроить неприятельский боевой порядок.



Xen. Anab. 4.3.28
[28] ἰδὼν δ᾽ αὐτοὺς διαβαίνοντας Ξενοφῶν πέμψας ἄγγελον κελεύει αὐτοῦ μεῖναι ἐπὶ τοῦ ποταμοῦ μὴ διαβάντας: ὅταν δ᾽ ἄρξωνται αὐτοὶ διαβαίνειν, ἐναντίους ἔνθεν καὶ ἔνθεν σφῶν ἐμβαίνειν ὡς διαβησομένους, διηγκυλωμένους τοὺς ἀκοντιστὰς καὶ ἐπιβεβλημένους τοὺς τοξότας: μὴ πρόσω δὲ τοῦ ποταμοῦ προβαίνειν.[28] But when he saw them beginning to cross, Xenophon sent a messenger and directed them to stay where they were, on the bank of the river, without crossing; at the moment, however, when his own men should begin to cross, they were to enter the river opposite them, on this side and that, as though they were going to cross it, the javelin men with hand on the thong and the bowmen with arrow on the string; but they were not to proceed far into the river.(28) Видя, что те собираются переправиться через реку, Ксенофонт через вестников приказал им остаться на месте у реки и не входить в воду, но когда войско Ксенофонта начнет переправу, тогда войти в реку справа и слева от переправляющихся и итти им навстречу, делая вид, будто они собираются перейти на тот берег, причем копейщикам следует продеть руку через ремень копья, а лучникам наложить стрелу на тетиву лука, но им не надо заходить далеко в реку.


t_bone: (Default)
Счет мясника.

Конфликты между греческими полисами в Классическую эпоху - то, что в англоязычных источниках принято называть Hoplite warfare - велись силами контингентов нерегулярного ополчения полисов, состоящего из свободных граждан, вооружаемых за частный счет, и отправляющихся на войну как правило, по решению общего народного собрания.

Это общее правило имеет некоторое количество исключений и много важных следствий. В частности, этим объясняется общая для эллинов практика сбора тел погибших с обязательным последующим захоронением. Убитый на поле боя гражданин, как безусловно доказавший свою отвагу среди равных, до конца исполнил свой долг перед обществом; поэтому общество, в свою очередь, обязано было воздать почести павшим за него. Это обязательство выполнялось неукоснительно - например, у Фукидида описан случай, когда победоносные афиняне после набега на область Коринфа (битва при Солигее, 425 г. до н. э.) по возвращению в город не досчитались двух человек пропавшими без вести. После обнаружения пропажи командовавший походом стратег был вынужден вернуться, испросить перемирия у побежденных коринфян, отыскать тела и вернуть их на родину.

Я это к чему - точному учету погибших греки придавали огромное значение. Имена убитых на поле боя часто вырезали на стелах в качестве группового памятника. Историки древности часто предоставляют очень точный счет потерь, иногда с точностью до единиц. Исходя из этого, можно рассчитать среднюю величину потерь армии в битвах Классического периода.

В 1985 году эту работу проделал Питер Крентц:



Средний процент погибших в рядах победившей армии составляет 5%, проигравшие теряли почти в три раза больше - 14%. Сам Крентц в выводах отмечает, что для небольшого греческого полиса потеря даже 5% участвовавших в битве гоплитов могло восприниматься как общественная трагедия. С этим трудно не согласится.
Хотелось бы добавить еще одно соображение. Греческие гоплиты обычно строились в восемь рядов в глубину, хотя это практика могла изменятся в зависимости от условий местности, рельефа и предпочтений войска. Таким образом, гипотетический контингент в 1000 человек будет состоять из 8 шеренг по 125 человек.
Потеря пятидесяти гоплитов (5%) означает, что убит каждый пятый из первого и второго ряда - то есть из наиболее опытных, отважных и хорошо оснащенных людей, которых поместили во фронт боевого порядка и соответственно, в зону наибольшей угрозы.
Каждый пятый.
t_bone: (Default)
Феодора, супруга императора Юстиниана I происходила из низших классов. Прокопий в своей "Тайной истории" даже записал ее в проституки. Впрочем, в виде развратниц выведены все женские персонажи "Тайной истории", так что это свидетельство лучше воспринимать критически.
Однако, не поддается сомнению, что интеллект, воля и амбиции Феодоры далеко превосходили средний уровень. Не будучи благородной по крови, она была истинной императрицей по духу. Во время кровавого восстания Ники в 532 году, когда против императорской власти выступили десятки тысяч болельщиков с ипподрома, и Юстиниан был готов бежать из Константинополя, Феодора убедила мужа остаться. "Порфира - лучший саван".
Верные императору войска утопили бунт в крови.

Если бы не твердость Феодоры, завоеваний Юстиниана  могло бы не быть.


Императрица Феодора работы Бенжамена Констана
t_bone: (Default)
"Еще свежа кровь на руках твоих"

Читаю давеча Поцреотизм и натыкаюсь на замечательную тему:
"Я читал историю Пелопонесской войны Фукидида, — заявил министр иностранных дел Великобритании Джонсон в интервью The Sunday Times. — Для меня было очевидно, что Афины и их демократия, их открытость, их культура, и цивилизация были аналогом Соединенных Штатов и Запада. Россия для меня была закрытой, недоброжелательной, милитаристской и антидемократической, как Спарта".
Хм.
"I was reading Thucydides’ history of the Peloponnesian war. It was obvious to me that Athens and its democracy, its openness, its culture and civilisation was the analogue of the United States and the West".

Образ, конечно, сильный. Мало того, что афинская демократия во времена Античности была явлением беспрецедентным, она, по сути, заложила фундамент для современной западной цивилизации. Передав принятие решений в руки населения, непосредственно вовлеченных в сельское хозяйство, ремесла и торговлю, Афины стимулировали общественный прогресс, устойчивый ход реформ и инициативную внешнюю политику, благодаря чему полис прочно занял главенствующее место среди городов Эллады.
Все так.

Но равняться на Афины в современном мире я бы не торопился. Тем более, чур меня чур, на Афины времен "Истории" Фукидида. И вот почему.

Демократия - это форма государственного правления, то есть способ принятия решений, не более того. Демократия не является ни идеальной, ни гуманистичной, ни добродетельной сама по себе. Отличия афинской демократии от, например, спартанской олигархии, сводятся к большему количеству граждан, наделенных политическими привилегиями. Круг сословия спартиатов никогда не был особенно широк, во времени Платей он, скорее всего, не превышал 8000-10000, и ко второй Мантинее съежился до двух тысяч. Кворум афинского народного собрания составлял шесть тысяч, а общее число афинских граждан в период расцвета оценивается в 50 000 граждан - пятьдесят тысяч половозрелых свободных мужчин, не эфебов, не иностранцев, и какие еще женщины или там рабы ЛОЛ.



Афинский демос активно использовал военную силу для приумножения влияния полиса и собственного богатства. За несколько десятков лет Делосский союз, изначально созданный как оборонительная коалиция греческих полисов против Персии, стал де факто вассальной вотчиной Афин. Дань от подчиненных городов - форос - использовался для содержания афинского морского флота, а сами города фактически утратили суверенитет во внешней политике, решали споры с посредничеством Афин и предоставляли контингенты установленного размера для афинских военных кампаний. Дело дошло до того, что (по свидетельству упомянутого Фукидида) при дискуссии о роспуске Делосского союза использовалась формулировка "освободить греческие города".
Решения на афинском народном собрании принимались большинством голосов. Чтобы получить это большинство, применялись легальные и полулегальные методы, начиная от риторики и популизма, и заканчивая подкупом голосующих и прямыми угрозами расправы над  политическими соперниками. Обвинение оппонента во взяточничестве и/или непатриотичности, обоснованное или ложное, превратилось в обязательный элемент дискуссии. Слово "софистика" приобрело ярко негативную коннотацию - как практика манипуляции настроениями толпы ради собственной выгоды. В борьбе за власть демократические партии иногда использовали и более радикальные методы - я уже как-то рассказывал о кровавых чистках против аристократии, устроенных в Коринфе.

Больше того: афинское народное собрание, то первое в мире демократическое сообщество, иногда принимало решение совершить нечто такое, что в современные читатели назвали бы "военным преступлением". В 428 году до н. э. против Делосского союза восстали лесбийские лесбосские города. Когда восстание было подавлено, афиняне не ограничились казнью взятых заложников -  спартанского военачальника-консультанта Салеха, зачинщиков восстания и главарей про-спартанской партии. Афинское собрание постановило разрушить Митилену полностью, перебить ее мужчин, а женщин и детей продать в рабство. Уполномоченный гонец немедленно повез это решение в обреченный город. На следующий день жестокий приказ (после продолжительных дебатов) был отменен, и только благодаря скорости второго корабля Митилена избежала полного уничтожения.
Эта история тоже расписана у Фукидида.

Один из самых вопиющих эпизодов, демонтирующих цинизм и высокомерие афинян, описан в пятой книги "Истории". Афинское войско прибывает на Мелос (Милос) - остров в юго-западной части Эгейского моря, колонию Спарты. На беду мелосцам, их остров расположен очень выгодно - размещенный здесь спартанский флот мог бы прикрывать все восточное побережье Пелопоннеса, потому Афиняне задумали организовать здесь собственную оперативную базу. Афинские послы (в их числе скорее всего присутствовал Алкивиад) категорически потребовали капитуляции перед лицом превосходящей мощи Афинского морского союза, отметая возражения ссылкой на право сильного.  Фукидид приводит эту полемику в виде вымышленного диалога, и это одна из самых известных речей в его труде ( т.н. "Мелосский диалог"):

89 . А ф и н я н е. Очень хорошо. Однако мы и сами не будем прибегать к красивым, но неубедительным словам, распространяясь о том, что наше право на владычество приобретено победой над Мидянином или что мы пришли наказать вас за причиненную обиду, и вас просим — не думайте убедить нас тем, что вы, будучи колонией лакедемонян, не участвовали в их походах, или тем, что никогда не чинили нам обид: добивайтесь только того, что и вы и мы по здравому рассуждению одинаково считаем возможным. Ведь вам, как и нам, хорошо известно, что в человеческих взаимоотношениях право имеет смысл только тогда, когда при равенстве сил обе стороны признают общую для той и другой стороны необходимость. В противном случае более сильный требует возможного, а слабый вынужден подчиниться.
90 . М е л о с ц ы. Как нам, по крайней мере, кажется, полезно — раз уж вы решили, устранив вопрос о праве, говорить только о пользе, — чтобы вы не отменяли понятие общего блага; чтобы с каждым человеком, находящимся в опасности, поступали по пристойной справедливости и чтобы получил какую-то помощь и тот, чья правота не доказана с полной очевидностью. И это так же в ваших интересах, как и в наших, тем более что в случае падения вы подадите другим пример жестокого возмездия.
91 . А ф и н я н е. Мы не падаем духом при мысли, что может наступить конец нашему владычеству. Ведь не те, кто господствует над другими, как лакедемоняне, страшнее всего побежденным (да и не с лакедемонянами теперь у нас идет борьба), но гораздо опаснее подчиненные, если они восстанут против своих властителей и победят их. Но заботу об этом вы уж предоставьте нам. Мы постараемся показать вам, что пришли ради пользы нашего владычества, и будем говорить с вами теперь о спасении вашего города. Ведь мы не желаем такого господства над вами, которое было бы для вас тягостно; напротив, мы хотим вашего спасения к обоюдной выгоде.
92 . М е л о с ц ы. Но как же рабство может быть нам столь же полезно, как вам владычество?
93 . А ф и н я н е. Потому что вам будет выгоднее стать подвластными нам, нежели претерпеть жесточайшие бедствия. Наша же выгода в том, чтобы не нужно было вас уничтожить.

Мелосский диалог, как и прочие речи в "Истории" Фукидида, скорее всего, полностью вымышлен, однако хорошо отражает если не взгляды самого автора, то настроения афинского общества. Как бы там ни было, мелосцы отказались сдаваться. Остров был покорен, а его население перебито или продано в рабство. Еще один пример деяний первой в мире демократии.

Короче, мысль дня: не воспринимайте Афины как благословенный и травоядный Валинор. Демократия в Элладе была прогрессивным строем в социально-политическом, но никак не в моральном смысле. Крах Афин в конце Второй пелопоннесской войны был во многом обусловлен их кровожадной, жестокой и беспринципной внешней политикой.
И эта мысль очевидна, если как раз читать Фукидида.

t_bone: (Default)
"Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне".

Не имеет смысла писать о популярных мифах про Спарту. На эту тему уже имеется хорошее видео.


Хотелось бы сделать только одно уточнение к словам Инвикты.
Спартиаты классической эпохи, вне всяких сомнений, не были непоколебимыми супер-солдатами. Они, как и греки вообще, очень неохотно вступали в битву с превосходящим по численности противником, предпочитали бегство бессмысленному сопротивлению и очень редко сражались насмерть. Однако отдельные подобные рассказы до нас дошли.

Один такой случай произошел во время Коринфской войны.
В Коринфе, который долгое время входил в Пелопоннесскую лигу, случился переворот. Члены "демократической", про-афинской партии устроили открытую охоту на про-спартански настроенных аристократов. Часть из них была убита, причем многие погибли прямо на улицах, а некоторые даже в храмах, припадая к алтарям и статуям богов, что по представлению греков было страшным кощунством. Разгромленные остатки аристократии были изгнаны либо бежали из города. Резня была организована при явной поддержке соседей - аргивян (жителей Аргоса). Диодор говорит о 120 убитых в ходе погромов и пяти сотнях изгнанных.

Само собой, изгнанники стали искать помощи союзников. Их усилиями было собрано войско, состоящее из моры (спартанская мора - это нечто среднее между тактической единицей и призывным округом; мора состоит из гоплитов, а ее точная численность неизвестна, и оценивается в несколько сотен человек) спартиатов, ополчения Сикиона, и вооруженных изгнанников. Лазутчик открыл войску ворота вовнутрь длинных стен Коринфа, после чего лакедемоняне заняли доки и порт полиса - Лехей. На следующее утро против них выступил гарнизон оккупированного Коринфа, состоящий из аргивян, демократов Коринфа и афинских наемников под командованием Ификрата.

Лакедемоняне построились для боя своим обычным образом, спартиаты заняли правое крыло, слева к ним примыкали сикионцы, а на левом крыле, у восточной стены, поставили изгнанников. Очевидно, они уступали по численности противнику, и пытались компенсировать это возведя стену частокола перед своим фронтом. Также на поле присутствовал отряд спартанской кавалерии. Местность внутри стен была танконедоступной неподходящей для конницы, и потому всадники заняли позицию в тылу своей пехоты.
С противоположной стороны против изгнанников, у восточной стены, встали наемники Ификрата, потом аргивяне, а на левом крыле - коринфские демократы. Очевидно, обе стороны считали ополчение охваченного гражданским противостоянием полиса, своим наименее боеспособным активом.

Первая же атака развалила центр лакедемонской армии и обратила ополчение Сикиона в бегство, хотя крылья удержали свои позиции. Далее произошло следующее:

But Pasimachus, the Lacedaemonian commander of horse, at the head of a few horsemen, when he saw the Sicyonians hard pressed, tied his horses to trees, took from the Sicyonians their shields, and advanced with a volunteer force against the Argives. The Argives, however, seeing the Sigmas upon the shields, did not fear these opponents at all, thinking that they were Sicyonians. Then, as the story goes, Pasimachus said: “By the twin gods, Argives, these Sigmas will deceive you,” and came to close quarters with them; and fighting thus with a few against many he was slain, and likewise others of his partyГиппармост Пасимах, имевший небольшое количество всадников, когда увидел, что сикионцы терпят поражение, отобрал у них щиты и, приказав привязать лошадей к деревьям, пошел против аргивян с добровольцами из своего отряда. Аргивяне же, увидев на щитах [ἀσπίδων] букву Σ, решили, что это сикионяне, и вступили в бой без страха. Тогда Пасимах, как говорят, сказал: «Клянусь двумя богами, аргивяне, обманет вас эта буква». Затем он бросился в рукопашную и, сражаясь с небольшим отрядом против многочисленного врага, погиб вместе со всем своим войском.
Xen. Hell. 4.4

Здесь мало текста, но очень много интересных подробностей. Во-первых, мы видим пример спешивания кавалерии для оборонительных действий. Всадники Пасимаха, очевидно, не имели щитов - по крайней мере, не имели асписов, пригодных для боя в пешем строю, иначе их не пришлось отбирать бы у бегущих сикионцев. Наступление аргивян, по видимому, было довольно медленным, или же столкнувшись с еще одним отрядом, они сделали остановку чтобы вновь упорядочить ряды. И конечно, нельзя не обратить внимания на описанные Ксенофоном значки на щитах. Очевидно, что Σ, сигма присутствовала на значительной части  (если не на всех) щитах сикионского контингента. Ее нельзя перепутать с принятой спартанцами Λ, лямбдой, и потому, увидев сигму [σίγμα τὰ ἐπὶ τῶν ἀσπίδων] аргивяне неверно опознали противостоящих им гоплитов и потому действовали "без страха", что и послужило причиной возмущения Пасимаха.

Трудно отделаться от ощущения, что этот короткий сюжет воспроизводит  историю про героев Фермопил в миниатюре. Воитель из гордости и упрямства отказывается принять поражение, ведет своих соратников в безнадежную атаку на многочисленного врага и гибнет. Лакедемоняне выиграли битву за Коринф, так что у них не было необходимости маскировать поражение героическим эпосом. Тем не менее, кто-то передал рассказ Ксенофону и так история о самоубийственной атаке всадников Пасимаха не забылась спустя две тысячи лет.
t_bone: (Default)
Почему гоплитов называют "гоплиты"?

ὑμεῖς δ', ὦ γυμνῆτες, ὑπ' ἀσπίδος ἄλλοθεν ἄλλος
πτώσσοντες μεγάλοις βάλλετε χερμαδίοις
δούρασί τε ξεστοῖσιν ἀκοντίζοντες ἐς αὐτούς,
τοῖσι πανόπλοισιν πλησίον ἱστάμενοι
And ye also, ye light-armed, crouch ye on either hand
beneath the shield and fling your great hurlstones and throw against
them your smooth javelins,
in your place beside the men of heavier armament
Вы же, гимниты, иль здесь, иль там, под щиты припадая,
Вдруг осыпайте врагов градом огромных камней
Или мечите в них легкие копья под крепкой защитой
Воинов тех, что идут во всеоружии в бой

Спартанский поэт Тиртей оставил нам красочное описание боя между двумя линиями тяжеловооруженой пехоты. Тиртей воспевает тех, кто становится в первый ряд и бьется с врагами лицом к лицу, клеймит трусов и превозносит отвагу и стойкость. Его герои облачены в бронзовый доспех и несут прочный щит, на голове у них - шлемы с гребнем, а вооружены эти воины копьями и мечами.
Hoplitai
Удивительным образом Тиртей, как и все остальные известные нам поэты Архаической Греции нигде не использует термин "гоплит". Этот термин вообще не появляется в греческих источниках до второй четверти V века до н. э. Я еще раз повторю эту мысль, поскольку она довольно важна для правильного понимания военного дела Эллады. Мифические герои и воители архаического периода в глазах их современников и потомков не были гоплитами. Огромная сфера влияния, "греческий мир" из более чем 1000 городов и колоний, раскинувшийся от Черноморского побережья современной Грузии до восточного берега Испании и Гибралтара, завоевывалась без гоплитов. Греческие солдаты на поле Марафона, Платей и Химеры называли себя и своих товарищей другими словами.

Какими?

Храбрость и отвага, проявляемые в минуты опасности, рассматривались греками как качества, неразрывно связанные с мужскими добродетелями. Женщина, или скажем, зверь, не могли быть храбрыми по определению. Потому неудивительно, что самым распространенным термином Архаики для обозначения воина - не только тяжеловооруженного щитоносца, а воина вообще - было слово ἀνήρ/aner, то есть "муж", "взрослый мужчина". В качестве различающего между противоборствующими сторонами использовалась национальность - фракийцы, карийцы, ахейцы, лакедемоняне и т. п. С таким литературным приемом знаком каждый, кто читал Гомера.

Вторым методом была отсылка к снаряжению воинов, либо в качестве прилагательного к ἀνήρ, либо в качестве самостоятельной конструкции. В частности, в отрывке из Тиртея среди таких названы panoploi, "тяжеловооруженные" и gymnites, букв. "обнаженные", то есть люди, вышедшие в бой без снаряжения.
Греческое слово panoploi составное, pan- означает "полный", "цельный", а -(h)opl+ указывает на группу инструментов, снаряжение*. В качестве глагола -hopl встречается у Гомера, причем очень часто во множественном числе в значении "подготовить", "оснастить". Со временем, -hopl стало плотно ассоциироваться с военным делом и стало использоваться для описания воина, имеющего "военное оснащение", то есть оружие и доспех. Для авторов эпохи Архаики этого было достаточно, чтобы отличить тяжеловооруженного пехотинца от прочей массы сражающихся солдат, для чего более детальное описание вооружения было не обязательным.
Поначалу panoploi/-hopl+ использовалось в качестве прилагательного. Затем, с развитием военного дела в Классическую эпоху, грекам понадобились более конкретный, технический термин для описания войска - не просто как совокупности вооруженных людей/мужчин, но именно тяжелой пехоты, сражающейся в упорядоченном боевом строю, в противовес кавалерии, метателям, пращникам и морякам.

Кроме того, термин hoplitai/hoplitoi прочно связан со статусом гражданина полиса и определенной долей достатка, проще говоря - "гоплит" означает принадлежность к социальной группе граждан-солдат. Так, например, Фукидид при рассказе о жертвах разразившейся в Афинах чумы говорит о погибших 4400 гоплитах и 300 всадниках, подчеркивая таким образом не только уменьшение потенциала афинской армии, но и разницу в имущественном классе умерших.

К чему я это все написал?

Гопли́т (др.-греч. ὁπλίτης) — древнегреческий тяжёловооружённый пеший воин. Слово происходит от названия тяжёлого круглого щита — гоплон (др.-греч. ὅπλον) (ср. пельтасты, названные по лёгкому щиту — пельте).

Сообщает нам русскоязычная википедия. Здесь почти дословно воспроизводится утверждение Диодора, однако это не делает пассаж менее спорным. Во-первых, сам автор называет щит ἀσπίδων/аспидон и πέλτη/пельта, что придает его заявлению некоторый налет маразматичности.
Во-вторых, и что более важно, мнение историка I века до н. э. не может перечеркнуть современные термину источники. И авторы архаической греции, и историки классического периода постоянно называют аргивский щит aspis/aspidon, а не "гоплон". Слово ἀσπιστής, "щитоносец", широко встречается у Гомера, в период, когда понятие "гоплит" еще даже не оформилось на историческом горизонте.
Кроме того, слово "аспи́с" произносится с ударением на "и".

You are smarter now.

*тут можна помітити цікаву паралель значень грецького -opl- з українським обладнання/обладунки
t_bone: (Default)
Царь Микен Агамемнон вернулся из разграбленной Трои войны не только изрядно разбогатевшим, но еще и с новой любовницей - плененной троянской прорицательницей Кассандрой. Как можно представить, это не слишком понравилось его жене.
Дождавшись вечера, ревнивая Клитемнестра заколола мужа и его рабыню. Потому что гордая спартанка такой херни дома не терпит.




"Клитемнестра после убийства", работы Джона Кольера, написанная в 1914. Существует более ранняя версия этой картины работы того же автора, на ней Клитемнестра одета более скромно, а орудием убийства послужил большой двусторонний топор-лабрис. Версия 1914 года отражает более современные взгляды на микенскую моду и архитектуру.
Ну и перси зачетные, куда без этого.
t_bone: (Default)
Ко вчерашнему замечанию. Пример хорошего и подробного описания сражения из Фукидида - битва при Делии:

"Между тем Гиппократ еще в Делии получил известие о выступлении беотийцев и отправил войску приказ построиться в боевой порядок, а немного спустя прибыл и сам. У Делия Гиппократ оставил около 300 всадников для защиты от возможного нападения, с тем чтобы в подходящий момент ударить на беотийцев с тыла. Беотийцы же выставили против них отдельный отряд, который должен был держать неприятеля под угрозой. Когда все было готово, беотийцы показались на вершине холма и затем остановились в определенном заранее боевом порядке. Силы беотийцев насчитывали около 7000 гоплитов, более 10 000 легковооруженных, 100 всадников и 500 пелтастов. На правом крыле стояли фиванцы и жители зависимых городов, в центре — отряды из Галиарта, Коронеи и Коп и из прочих приозерных селений. Левое крыло занимали феспийцы, танагрейцы и орхоменцы. Фиванцы стояли, образуя шеренгу глубиной в 25 человек, остальные — как пришлось. Таковы были численность и боевой порядок беотийцев.

Все афинские гоплиты, равные по численности неприятелям, стояли в ряд глубиной по 8 человек, а конница расположилась на обоих флангах. Регулярных отрядов легковооруженных у афинян не было (да и в Афинах их тогда не было). По численности легковооруженные афинские воины в несколько раз превосходили отряды противника, однако большинство их следовало за войском совсем без оружия (так как во всеобщее ополчение набирали всех жителей города, как граждан, так и иноземцев). Большая часть ополчения уже раньше вернулась домой и не участвовала в битве. Когда оба войска стояли уже в боевом порядке и должны были вступить в бой, стратег Гиппократ стал обходить ряды и ободрять воинов такими словами:

«Афиняне! Моя речь будет краткой, но достаточной для людей доблестных — это скорее напоминание, а не требование. Пусть никто из вас не думает, что у нас нет причин на чужой земле подвергаться столь великой опасности: ведь и здесь борьба идет за нашу землю. Если мы победим, то у пелопоннесцев больше не будет беотийской конницы, и они никогда уже не нападут на нас. Одной битвой вы не только завоюете эту страну, но и освободите нашу землю от бедствий войны. Итак, вперед, на врага! Покажите себя достойными вашего родного города, который все вы с гордостью считаете первым в Элладе, и ваших отцов, которые некогда во главе с Миронидом при Энофитах одолели беотийцев и овладели их землей».

Пока Гиппократ так воодушевлял своих воинов (успев при этом пройти по фронту лишь до центра войска), беотийцы после вторичной краткой речи Пагонда, запев пеан, спустились с холма. Тогда и афиняне ускоренным маршем также двинулись врагу навстречу. Однако отряды на флангах обоих противников не вступили в схватку по одной и той же причине: тут и там им мешали потоки воды разлившихся ручьев. На остальной же линии фронта завязалась жестокая рукопашная битва, так что щиты воинов ударялись друг о друга. На левом фланге до центра беотийцев вначале одолевали афиняне, которые сильно теснили эту часть неприятельского войска и особенно феспийцев. После отступления стоявших рядом с ними частей феспийцы были окружены на узком пространстве и изрублены афинянами. Некоторые афиняне в суматохе, когда окружали противника, не узнавая своих, даже убивали друг друга. Итак, здесь беотийцы потерпели поражение и были оттеснены к еще бившемуся правому крылу. Это крыло, где стояли фиванцы, однако, стало одерживать верх над афинянами и, тесня их, начало медленно преследовать по пятам. В этот момент Пагонд, заметив тяжелое положение на левом фланге, незаметно выслал в обход вокруг холма два отряда конницы. Конница внезапно появилась на вершине холма. Тогда победоносное крыло афинян, вообразив, что их атакует другое неприятельское войско, поддалось панике. Таким образом, на обоих флангах, отчасти из-за обходного маневра конницы, частично же под давлением атакующих фиванцев, которые прорвали их боевую линию, все афинское войско обратилось в бегство. Некоторые бежали к морю у Делия, другие — по направлению к Оропу, третьи, наконец, — к горе Парнету или в иную сторону, где надеялись найти спасение. Беотийцы, особенно их конница, а также локрийские всадники, подошедшие сразу же после начала бегства афинян, преследовали и убивали беглецов. Ночь, однако, прекратила преследование и облегчила спасение большинству воинов. На следующий день афинские воины из Оропа и Делия (все еще бывшего в руках афинян), где находился афинский гарнизон, были отправлены морем домой."

Фукидид, IV, 93-97
 

t_bone: (Default)
Контекст.

Мы часто воспринимаем древних греков как народ философов и ученых, людей активных, но в общем-то, безобидных. Союз греческих полисов с большим трудом отстоял независимость в греко-персидских воинах. Когда поползновения царей на материковую Элладу были пресечены, греки отложили оружие и сто пятьдесят лет без просыху занимались сугубо мирными занятиям - чтобы во второй половине IV века до н. э. быть завоеванными воинственными македонцами. Через два века после македонские правители Греции оказались поверженными еще более могущественным противником, легионами римской республики. Утратив свободу, греки тем не менее продолжили удивлять мир сокровищами своей культуры - архитектурой, театром, риторикой и философией, математикой и астрономией, пронеся факел просвещенной античной цивилизации сквозь круговерть иноземных покорителей.
Так?



Но стоит взглянуть на историю Эллады повнимательнее, как образ травоядных интеллектуалов немедленно рассыпается. Фактически, классическая эпоха Греции, время наивысшего расцвета наук и искусств, была периодом непрерывной военной активности. Когда я говорю про "непрерывную военную активность" - это не преувеличение. Греческая война была многолика. Участвующие в ней полисы проецировали силу разными способами. От территориальных споров и набегов на соседей до длительных осад мятежных городов с линиями отсекающих укреплений и штурмовыми огнеметными машинами. От рейдовых действий флота на коммуникациях противника до полномасштабных десантных операций через море. "Аристократические", про-спартанские и "демократические", про-афинские партии активно соперничали на площадях и в кулуарах, захватывали власть, проводили чистки противников и изгоняли их, позже изгнанники консолидировались и совершали контрпереворот, часто с активной помощью внешней военной силы. Вознесся и пал могущественный Делосский союз с Афинами во главе, на короткое время его место заняла про-спартанская гегемония, впоследствии сокрушенная Беотийской федерацией во главе с Фивами. По иронии судьбы, в числе собранных заложников, Фивы взрастили собственного будущего покорителя.

История классической эпохи это кровавая карусель - практически каждый год в течении полутора веков хотя бы один из крупных полисов Эллады вел активные боевые действия. Больше того, нет оснований полагать, что в архаическую эпоху дела обстояли как-то иначе - просто о ней не осталось настолько же подробных письменных свидетельств современников.
Это во-первых.

Во-вторых, единственной влиятельной группой населения в греческом обществе были взрослые мужчины-граждане. В их руках в той или иной форме была сосредоточена вся политическая власть. Законы писались для защиты их права, имущества и привилегий. Мужчины имели права владеть собственностью, включая землю, деньги и рабов. Мужчины-граждане занимались делами и получали образование. Все дошедшие до нас достижения античной Эллады созданы руками мужчин. Мужчины-граждане принимали решение идти на войну, и составляли костяк вооруженного ополчения полисов.
По этой причине, говоря о численности населения, историки того времени говорят только и исключительно о численности взрослых мужчин-граждан. Женщины, дети, метеки-иностранцы, варвары и рабы выпадают из поля их внимания полностью. Они не были ни объектами исторических работ, ни их адресатами.

Наши лучшие свидетели того времени, вроде Ксенофона или Фукидида писали для аудитории, которая была им знакома - своих товарищей по оружию, граждан "греческого мира" и их потомков. Каждый взрослый мужчина в те времена имел боевой опыт. Практически каждый из них был в бою, многие были ветеранами нескольких кампаний.
Таким читателям не нужно объяснять очевидные вещи. Именно поэтому описания битв Ксенофона и Фукидида коротки, зачастую схематичны и лишены технических деталей.
Деталей, которых спустя две с половиной тысячи лет ох как не хватает историкам.
t_bone: (Default)
Раздумываю, не завести ли рубрику. Неплохо бы чем-нибудь разбавлять гомоэротизм, слегка присущий античному искусству.
Еще Ахилл и (еще теплая) Пентесилея:

Profile

t_bone: (Default)
T-Bone

December 2024

S M T W T F S
1234567
8 91011121314
15161718192021
22232425262728
293031    

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 7th, 2025 09:52 pm
Powered by Dreamwidth Studios